Чувствует ли человек боль когда отрубают голову. Обезглавливание

В течение многих столетий люди задавались вопросом, способна ли отрубленная голова человека сохранять сознание и мыслить. Современные эксперименты на млекопитающих и многочисленные свидетельства очевидцев предоставляют богатый материал для споров и дискуссий.

Декапитация в Европе

Традиция обезглавливания имеет глубокие корни в истории и культуре многих народов. Так, например, в одной из библейских второканонических книг повествуется знаменитая история Юдифи, прекрасной иудейки, которая обманом проникла в лагерь ассирийцев, осаждавших ее родной город и, вкравшись в доверие к вражескому военачальнику Олоферну, отрубила ночью ему голову.

В крупнейших европейских государствах декапитация считалась одним из самых благородных видов казней. Древние римляне использовали ее по отношению к своим гражданам, поскольку процесс обезглавливания проходит быстро и не столь мучительно, как распятие, которому подвергались преступники без римского гражданства.

В Средневековой Европе обезглавливание так же пользовалось особым почетом. Головы отрубали лишь дворянам; крестьян и ремесленников вешали и топили.
Лишь в XX веке декапитация была признана западной цивилизацией негуманной и варварской. В настоящее время усекновение головы в качестве высшей меры наказания применяется лишь в странах Ближнего Востока: в Катаре, Саудовской Аравии, Йемене и Иране.

Юдифь и Олоферн

История гильотины

Головы отрубали обычно топорами и мечами. При этом, если в некоторых странах, например, в Саудовской Аравии, палачи всегда проходили специальную подготовку, то в Средневековье для приведения приговора в исполнение зачастую использовали простых стражников или ремесленников. В результате во многих случаях отрубить голову с первого раза не удавалось, что приводило к страшным мучениям приговоренных и негодованию толпы зевак.

Поэтому в конце XVIII века в качестве альтернативного и более гуманного орудия казни впервые была представлена гильотина. Вопреки распространенному заблуждению этот инструмент получил свое имя не в честь своего изобретателя – хирурга Антуна Луи.

Крестным отцом машины смерти стал Жозеф Игнас Гильотен, профессор анатомии, впервые предложивший использовать для обезглавливания механизм, который, по его мнению, не стал бы причинять дополнительной боли осужденным.

Первый приговор при помощи страшной новинки был приведен в исполнение в 1792 году в пост-революционной Франции. Гильотина позволила фактически превратить человеческие смерти в настоящий конвейер; благодаря ей всего за один год якобинские палачи казнили более 30 000 французских граждан, устроив настоящий террор своему народу.

Впрочем, пару лет спустя машина для обезглавливания устроила торжественный прием самим якобинцам под радостные крики и улюлюканье толпы. Франция использовала в качестве высшей меры наказания вплоть до 1977 года, когда была отрезана последняя голова на европейской территории.

Но что же происходит во время обезглавливания с точки зрения физиологии?

Как известно, сердечно-сосудистая система через кровеносные артерии доставляет кислород и другие необходимые вещества к мозгу, которые необходимы для его нормальной работы. Обезглавливание прерывает закрытую систему кровообращения, давление крови быстро падает, лишая мозг притока свежей крови. Внезапно лишенный кислорода мозг быстро перестает функционировать.

Время, в течение которого голова казненного при этом может оставаться в сознании, зависит во многом от способа казни. Если неумелому палачу требовалось несколько ударов, чтобы отделить голову от тела, кровь вытекала из артерий еще до окончания казни – отрубленная голова была уже давно мертва.

Голова Шарлотты Корде

Но гильотина была идеальным орудием смерти, ее нож перерезал шею преступника молниеносно и очень аккуратно. В послереволюционной Франции, где казни проходили публично, палач зачастую поднимал голову, упавшую в корзину с отрубями, и насмешливо демонстрировал ее толпе зевак.

Так, например, в 1793 году после казни Шарлотты Корде, которая зарезала одного из лидеров Французской революции Жан-Поля Марата, по свидетельству очевидцев, палач, взяв отрезанную голову за волосы, глумливо отхлестал ее по щекам. К огромному изумлению зрителей лицо Шарлотты покраснело, и его черты скривились в гримасе негодования.

Так был составлен первый документальный отчет очевидцев о том, что отрубленная гильотиной голова человека способна сохранять сознание. Но далеко не последний.

Чем объясняются гримасы на лице?

Дискуссия о том, способен ли мозг человека продолжать мыслить после усекновения головы, продолжалась много десятилетий. Некоторые считали, что гримасы, которые корчат лица казненных, объясняются обычными спазмами мускулов, контролирующих движения губ и глаз. Подобные спазмы часто наблюдались и у других отрезанных конечностей человека.

Разница в том, что в отличие от рук и ног в голове находится мозг, мысленный центр, способный сознательно управлять движениями мускулов. При отсечении головы, в принципе, никакой травмы мозгу не наносится, таким образом он способен функционировать, пока недостаток кислорода не приведет к потере сознания и смерти.

Отрубленная голова

Известно немало случаев, когда после отрезания головы тело курицы продолжало двигаться по двору в течение нескольких секунд. Голландские исследователи проводили исследования на крысах; они жили еще целых 4 секунды после декапитации.

Свидетельства врачей и очевидцев

Представление о том, что может испытывать отрубленная голова человека, оставаясь в полном сознании, разумеется, ужасно. Ветеран армии США, который в 1989 году вместе с другом попал в автомобильную аварию, так описывал лицо своего товарища, которому оторвало голову: «Вначале оно выражало шок, затем ужас, а в конце страх сменился печалью...»

Механизм для приведения в исполнение смертной казни путём отсечения головы

По воспоминаниям очевидцев, английский король Карл I и королева Анна Болейн после казни от руки палача шевелили губами, пытаясь что-то сказать.
Категорически выступая против использования гильотины, немецкий ученый Зоммеринг ссылался на многочисленные записи врачей о том, что лица казненных искривлялись от боли, когда доктора пальцами касались среза позвоночного канала.

Самое знаменитое из такого рода свидетельств принадлежит перу доктора Борьё, который обследовал голову казненного преступника Анри Лангиля. Врач пишет, что в течение 25-30 секунд после декапитации он дважды звал Лангиля по имени, и тот каждый раз открывал глаза и устремлял свой взор на Борьё.

Много веков назад казни самых отъявленных преступников совершались публично. Обычно это действо происходило на одной из центральных площадей города. На ней присутствовали не только обвинители, жертвы и родня осужденного, но и целая толпа зевак. Казнь являлась чем-то вроде массового развлечения, аналогичного гладиаторским боям в Древнем Риме.
Задолго до начала люди собирались вокруг эшафота и делились мнениями, предвкушая кровавое и будоражащее «представление». Кто-то относился к осужденному с сочувствием, кто-то - со злорадством и ненавистью. Все зависело от характера совершенного преступления и гаммы эмоций, которые преступник вызывал в массах.
Ввиду такой публичности многим осужденным было важно не уронить свое достоинство перед лицом сотен знакомых и незнакомых людей. В первую очередь это касалось особ благородного происхождения. Им крайне важно было «сохранить лицо» перед толпой простолюдинов, чтобы те не имели возможности поглумиться над последними страданиями высокородного человека. Из-за этого с давних времен появилось разделение на «благородные» и «неблагородные» казни.

Умереть достойно

Сам факт близкой и неминуемой смерти вводил абсолютное большинство осужденных в ступор или неконтролируемую панику. Ощущая приближение конца, порой даже самые благородные и сильные духом преступники теряли самообладание: начинали рыдать и просить пощады. В такой обстановке крайнего напряжения человеку хотелось умереть хотя бы быстро и без постыдных предсмертных конвульсий.
А они были обычным делом во время повешения, которое считалось казнью бедняков. Зрелище повешенного смертника - не для слабонервных. Тело болтается в петле, конечности дергаются. Первые ряды «зрителей» слышат хруст ломающегося позвоночника и хрипы умирающего. Довершает эту картину непроизвольная дефекация агонизирующего человека.
Аристократы не могли себе позволить такую позорную смерть. Повешение они оставили беднякам и закоренелым рецидивистам, сожжение - ведьмам, четвертование и другие ужасные виды казни - предателям сюзеренов. Королей и лордов в Средневековье казнили отсечением головы посредством меча. В крайних случаях - топора. Позднее появилась гильотина, уравнявшая права королей и черни.
Меч для аристократов был избран не случайно. Большинство из них были воинами, поэтому желали пасть от оружия, «приличествующего» своему званию. Мечом отрубали головы не только мужчинам-аристократам, но и женщинам. Так в 1536 году закончила свои дни Анна Болейн, королева и любимейшая жена монарха «Синяя борода» Генриха VIII Тюдора.

«Легкая» смерть

Вторым важным фактором, обусловившим «привилегированность» обезглавливания, стала скорость такой смерти. Во время повешения человек мог умирать от нескольких секунд до 1-2 минут. Если под весом тела ломался позвоночник, приговоренный практически сразу же отключался. В противном случае ему приходилось мучительно задыхаться пару минут, которые и самому умирающему, и присутствующим на казни зрителям казались бесконечно долгими.
В противоположность таким чудовищным мукам обезглавливание считалось относительно быстрой и легкой смертью. Опытный палач одним ударом отсекал голову. Жертва порой даже не успевала уловить момент, когда меч касался шеи. Смерть была мгновенной. Сам приговоренный или его родственники платили палачу золотом, чтобы работа была выполнена качественно.
Однако случались и промашки, если палач был не особо опытен или накануне казни «хлебнул лишнего». Примером может служить наказание Томаса Кромвеля, канцлера и ближайшего советника все того же Генриха VIII, который был известен своей любовью к публичным расправам с идеологическими противниками и надоевшими женами.
Изначально Кромвель был приговорен к сожжению. Затем король «милостиво» заменил этот вид казни на обезглавливание. В 1540 году Кромвель взошел на эшафот. Его надежды умереть быстро рухнули после первого же удара топора. Палач не справился с возложенной на него миссией и не смог умертвить преступника сразу же.
Количество взмахов топора в исторических документах не зафиксировано, однако точно известно, что их было несколько. Казнь была ужасно долгой и мучительной. Томас Кромвель, преданно служивший Генриху долгие годы, еще на земле пережил все муки ада. Позднее хронист Эдвард Холл писал, что канцлер мужественно снес экзекуцию палача, «не по-божески исполнившего свою работу».
Существует легенда, что палача намеренно напоили накануне. После попойки тот не смог дрожащей рукой отсечь голову Кромвелю одним ударом. Так идеологические противники канцлера - или даже сам король - поквитались с дерзким реформатором за его взгляды и оставшееся в прошлом влияние.

В результате медицинского исследования, проведенного в 1983 году, был сделан вывод, что независимо от того, насколько быстро проводится казнь, при потере человеком головы неизбежны несколько секунд боли. Даже при использовании гильотины, которая считается одним из самых «гуманных» средств обезглавливания, нельзя избежать сильной боли, которая будет продолжаться не менее 2–3 секунд.

Было много случаев, когда после удара палача голова казненного человека еще продолжала «жить». Например, в 1905 году был проведен ужасный эксперимент, когда французский врач назвал казненного мужчину по имени через несколько секунд после того, как тот был обезглавлен. В ответ на лице у отрубленной головы поднялись веки, зрачки сфокусировались на докторе, и через несколько секунд глаза закрылись вновь. Доктор заявил, что, когда он повторил имя казненного вновь, еще раз повторилось то же самое, и лишь на третий раз голова никак не отреагировала на его слова.

Конечно, от мастерства палача зависит то, насколько сильную боль будет испытывать казненный. При казни шотландской королевы Марии Стюарт в 1587 году палач нанес 3 удара, чтобы отрубить голову, и даже после этого ему пришлось завершить свою работу с помощью ножа.

Как работает «мозгопочта» - передача сообщений от мозга к мозгу через интернет

10 тайн мира, которые наука, наконец, раскрыла

10 главных вопросов о Вселенной, ответы на которые учёные ищут прямо сейчас

2500-летняя научная тайна: почему мы зеваем

3 самых глупых аргумента, которыми противники Теории эволюции оправдывают своё невежество

Можно ли с помощью современных технологий реализовать способности супергероев?

Согласно новой теории, параллельные вселенные могут существовать в действительности

Любые два предмета в вакууме будут падать с одинаковой скоростью

Один палач, исполнявший смертные приговоры в отношении французских дворян в конце XVIII века, рассказывал: «Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще с полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять по меньшей мере раз в месяц…

В известном сборнике начала нынешнего века «Из области таинственного», составленном Григорием Дьяченко, есть небольшая глава: «Жизнь по отсечении головы». Среди прочего в ней отмечается следующее: «Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…» Действительно, отрезанная от туловища голова способна еще какое-то время жить. Мышцы ее лица подергиваются, она гримасничает в ответ на уколы острыми предметами или подсоединение к ней проводов с электротоком.

25 февраля 1803 года в Бреславле был казнен убийца по фамилии Троэр. Молодой врач Вендт, позднее ставший известным профессором, выпросил голову казненного для проведения с ней научных опытов. Тотчас после казни, получив голову из рук палача, он приложил цинковую пластинку гальванического аппарата к одному из передних перерезанных мускулов шеи. Последовало сильное сокращение мускульных волокон. Затем Вендт стал раздражать перерезанный спинной мозг — на лице казненного появилось выражение страдания. Тогда доктор Вендт сделал жест, как бы желая ткнуть пальцами в глаза казненного, — они тут же закрылись, словно заметив грозившую опасность. Затем он повернул отрубленную голову лицом к солнцу, и глаза снова закрылись. После этого было сделано испытание слуха. Вендт дважды громко крикнул в уши: «Троэр!» — и при каждом зове голова открывала глаза и направляла их в ту сторону, откуда исходил звук, причем она несколько раз открывала ро.т, будто желала что-то сказать. Наконец, ей клали в рот палец, и голова стискивала зубы так сильно, что клавший палец чувствовал боль. И только через две минуты сорок секунд глаза закрылись и жизнь окончательно угасла в голове.

После казни жизнь некоторое время теплится не только в отсеченной голове, но и в самом теле. Как свидетельствуют исторические хроники, порой обезглавленные трупы при большом скоплении народа проявляли настоящие чудеса эквилибристики!

В 1336 году король Людовик Баварский приговорил к смертной казни дворянина Дина фон Шаунбурга и четырех его ландскнехтов за то, что они посмели восстать против него и тем самым, как гласит летопись, «нарушили спокойствие страны». Смутьянам, по обычаю того времени, должны были отрубить головы.

Перед казнью, согласно рыцарской традиции, Людовик Баварский спросил у Дина фон Шаунбурга, каково будет его последнее желание. Желание государственного преступника оказалось несколько необычным. Дин.не потребовал, как это «практиковалось», ни вина, ни женщины, а попросил короля помиловать приговоренных ландскнехтов в случае, если он пробежит мимо них после… собственной казни. Причем, чтобы король нс заподозрил какой-либо подвох, фон Шаунбург уточнил, что приговоренные, в том числе и он сам, будут стоять в ряд на расстоянии восьми шагов друг от друга, помилованию же подлежат лишь те, мимо кого он, лишившись головы, сможет пробежать. Монарх громко рассмеялся, выслушав этот бред, но пообещал исполнить желание обреченного.

Опустился меч палача. Голова фон Шаунбурга скатилась с плеч, а тело… вскочило на ноги на глазах у онемевших от ужаса короля и придворных, присутствующих на казни, орошая землю потоком бешено хлещущей из обрубка шеи крови, стремительно помчалось мимо ландскнехтов. Миновав последнего, то есть сделав более сорока (!) шагов, оно остановилось, конвульсивно дернулось и рухнуло наземь.

Ошарашенный король немедленно сделал заключение, что здесь не обошлось без дьявола. Однако слово свое сдержал: ландскнехты были помилованы.

Почти двести лет спустя, в 1528 году, нечто подобное произошло в другом германском городе — Родштадте. Здесь приговорили к отсечению головы и сожжению тела на костре некоего монаха-смутьяна, который своими якобы богомерзкими проповедями смущал законопослушное население. Монах отрицал свою виновность и после своей смерти обещал тут же предоставить тому неопровержимые доказательства. И действительно, после того как палач отрубил проповеднику голову, тело его упало грудью на деревянный помост и пролежало так без движения минуты три. А затем… затем произошло невероятное: обезглавленное тело перевернулось на спину, положило правую ногу на левую, скрестило руки на груди и лишь после этого замерло уже окончательно. Естественно, что после такого чуда суд инквизиции вынес оправдательный приговор и монаха подобающим образом похоронили на городском кладбище…

Однако оставим в покое обезглавленные тела. Зададимся вопросом: происходят ли какие-либо мыслительные процессы в отрубленной человеческой голове? На этот довольно сложный вопрос пытался ответить в конце прошлого века журналист французской, газеты «Фигаро» Мишель Делин. Вот как он описывает интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника. «Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для самого преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и чувствует голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение тридцати лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине. В день казни, за десять минут до того, как привели преступника, Вирц, доктор Д. и двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушив ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец, он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего. Вирц тотчас же уснул. Минуту спустя раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. „Что вы чувствуете, что вы видите?" — спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: „Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…" - „Кто думает, кто видит?" - „Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… ей кажется, что туловище за нею придет… Она ждет последнего удара — смерти, но смерть не приходит…" В то время как Вирц произносил эти страшные слова, свидетели описываемой сцены смотрели на голову казненного, с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Кровь заливала лицо.

Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» — «Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться со своим телом! Люди, сжальтесь над моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Вот стоят мои судьи в красных мантиях… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы меня больше не любите, вы покидаете меня… Если б вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Когда же это все кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?» При этих словах Вирца присутствовавшим показалось, что глаза казненного широко раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо, должно быть, там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!…» Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал его лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».

В 1902 году известный русский физиолог профессор А. А. Кулябко, после удачного оживления сердца ребенка, попытался провести и оживление… головы. Правда, для начала всего лишь рыбьей. Через кровеносные сосуды в аккуратно отсеченную голову рыбы пропускалась специальная жидкость -заменитель крови. Результат превзошел самые смелые ожидания: рыбья голова двигала глазами и плавниками, открывала и закрывала рот, проявляя тем самым все признаки того, что жизнь в ней продолжается.

Опыты Кулябко позволили его последователям продвинуться в области оживления головы еще дальше. В 1928 году в Москве физиологи С. С. Брюхоненко и С. И. Чечулин демонстрировали уже живую собачью голову. Подключенная к аппарату искусственного кровообращения, она ничем не напоминала мертвое чучело. К-огда на язык этой головы клали ватку, смоченную кислотой, обнаруживались все признаки отрицательной реакции: гримасы, чавканье, была попытка выбросить ватку. При вкладывании в рот колбасы голова облизывалась. Если на глаз направляли струю воздуха, можно было наблюдать реакцию моргания.

В 1959 году успешные эксперименты с отрезанными собачьими головами неоднократно проводил и советский хирург В. П. Демихов, утверждая при этом, что вполне реально поддерживать жизнь и в человеческой голове.

Правда, насколько известно, сам таких попыток он не предпринимал. Впервые это удалось сделать лишь в середине 80-х годов двум немецким нейрохирургам Вальтеру Крайтеру и Генриху Куриджу, которые целых двадцать дней поддерживали жизнь в ампутированной человеческой голове.

Сообщение об этом вызвало в свое время горячие споры среди теоретиков медицины на тему моральных аспектов подобных экспериментов, но Крайтер и Куридж ничего предосудительного в своих опытах нс видят.

А все началось с того, что к ним в клинику санитары доставили тело сорокалетнего мужчины, только что попавшего в автомобильную катастрофу. Его голова была почти оторвана от тела и держалась лишь на нескольких жилах. О спасении не могло быть и речи, и в создавшейся ситуации нейрохирурги решили попытаться удержать жизнь хотя бы в мозге потерпевшего. Они подключили к голове систему жизнеобеспечения и почти три недели после этого поддерживали в активном состоянии мозг человека, тело которого давно уже было мертво. Кроме того, Крайтер и Куридж установили с головой контакт. Из-за отсутствия горла говорить голова не могла, но по движению ее губ ученые «прочитали» немало слов, из которых следовало, что она понимает, что с ней произошло…

Понятно, что верится во все это с трудом и тут же вспоминается фантастический роман Александра Беляева. И все же так хочется надеяться, что человеческий организм не является неделимым целым и ту же голову, если очень постараться, можно неповрежденной пришить на прежнее место.

Пришили же в марте 1990 года липецкому механизатору Валерию Вдовицу левую руку, оторванную почти у плеча машиной для известкования почвы. И ничего — действует, как и прежде. Так, может быть, прав был Александр Беляев и шанс у «головы профессора Доуэля» еще остается?

ШАНС ДЛЯ ГОЛОВЫ

Один палач, исполнявший смертные приговоры в отношении французских дворян в конце XVIII века, рассказывал: «Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще с полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять по меньшей мере раз в месяц…

В известном сборнике начала нынешнего века «Из области таинственного», составленном Григорием Дьяченко, есть небольшая глава: «Жизнь по отсечении головы». Среди прочего в ней отмечается следующее: «Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…» Действительно, отрезанная от туловища голова способна еще какое-то время жить. Мышцы ее лица подергиваются, она гримасничает в ответ на уколы острыми предметами или подсоединение к ней проводов с электротоком.

25 февраля 1803 года в Бреславле был казнен убийца по фамилии Троэр. Молодой врач Вендт, позднее ставший известным профессором, выпросил голову казненного для проведения с ней научных опытов. Тотчас после казни, получив голову из рук палача, он приложил цинковую пластинку гальванического аппарата к одному из передних перерезанных мускулов шеи. Последовало сильное сокращение мускульных волокон. Затем Вендт стал раздражать перерезанный спинной мозг - на лице казненного появилось выражение страдания. Тогда доктор Вендт сделал жест, как бы желая ткнуть пальцами в глаза казненного, - они тут же закрылись, словно заметив грозившую опасность. Затем он повернул отрубленную голову лицом к солнцу, и глаза снова закрылись. После этого было сделано испытание слуха. Вендт дважды громко крикнул в уши: «Троэр!» - и при каждом зове голова открывала глаза и направляла их в ту сторону, откуда исходил звук, причем она несколько раз открывала ро.т, будто желала что-то сказать. Наконец, ей клали в рот палец, и голова стискивала зубы так сильно, что клавший палец чувствовал боль. И только через две минуты сорок секунд глаза закрылись и жизнь окончательно угасла в голове.

После казни жизнь некоторое время теплится не только в отсеченной голове, но и в самом теле. Как свидетельствуют исторические хроники, порой обезглавленные трупы при большом скоплении народа проявляли настоящие чудеса эквилибристики!

В 1336 году король Людовик Баварский приговорил к смертной казни дворянина Дина фон Шаунбурга и четырех его ландскнехтов за то, что они посмели восстать против него и тем самым, как гласит летопись, «нарушили спокойствие страны». Смутьянам, по обычаю того времени, должны были отрубить головы.

Перед казнью, согласно рыцарской традиции, Людовик Баварский спросил у Дина фон Шаунбурга, каково будет его последнее желание. Желание государственного преступника оказалось несколько необычным. Дин.не потребовал, как это «практиковалось», ни вина, ни женщины, а попросил короля помиловать приговоренных ландскнехтов в случае, если он пробежит мимо них после… собственной казни. Причем, чтобы король нс заподозрил какой-либо подвох, фон Шаунбург уточнил, что приговоренные, в том числе и он сам, будут стоять в ряд на расстоянии восьми шагов друг от друга, помилованию же подлежат лишь те, мимо кого он, лишившись головы, сможет пробежать. Монарх громко рассмеялся, выслушав этот бред, но пообещал исполнить желание обреченного.

Опустился меч палача. Голова фон Шаунбурга скатилась с плеч, а тело… вскочило на ноги на глазах у онемевших от ужаса короля и придворных, присутствующих на казни, орошая землю потоком бешено хлещущей из обрубка шеи крови, стремительно помчалось мимо ландскнехтов. Миновав последнего, то есть сделав более сорока (!) шагов, оно остановилось, конвульсивно дернулось и рухнуло наземь.

Ошарашенный король немедленно сделал заключение, что здесь не обошлось без дьявола. Однако слово свое сдержал: ландскнехты были помилованы.

Почти двести лет спустя, в 1528 году, нечто подобное произошло в другом германском городе - Родштадте. Здесь приговорили к отсечению головы и сожжению тела на костре некоего монаха-смутьяна, который своими якобы богомерзкими проповедями смущал законопослушное население. Монах отрицал свою виновность и после своей смерти обещал тут же предоставить тому неопровержимые доказательства. И действительно, после того как палач отрубил проповеднику голову, тело его упало грудью на деревянный помост и пролежало так без движения минуты три. А затем… затем произошло невероятное: обезглавленное тело перевернулось на спину, положило правую ногу на левую, скрестило руки на груди и лишь после этого замерло уже окончательно. Естественно, что после такого чуда суд инквизиции вынес оправдательный приговор и монаха подобающим образом похоронили на городском кладбище…

Однако оставим в покое обезглавленные тела. Зададимся вопросом: происходят ли какие-либо мыслительные процессы в отрубленной человеческой голове? На этот довольно сложный вопрос пытался ответить в конце прошлого века журналист французской, газеты «Фигаро» Мишель Делин. Вот как он описывает интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника. «Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для самого преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и чувствует голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение тридцати лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине. В день казни, за десять минут до того, как привели преступника, Вирц, доктор Д. и двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушив ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец, он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего. Вирц тотчас же уснул. Минуту спустя раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. „Что вы чувствуете, что вы видите?" - спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: „Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…" - „Кто думает, кто видит?" - „Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… ей кажется, что туловище за нею придет… Она ждет последнего удара - смерти, но смерть не приходит…" В то время как Вирц произносил эти страшные слова, свидетели описываемой сцены смотрели на голову казненного, с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Кровь заливала лицо.

Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» - «Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться со своим телом! Люди, сжальтесь над моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Вот стоят мои судьи в красных мантиях… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы меня больше не любите, вы покидаете меня… Если б вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Когда же это все кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?» При этих словах Вирца присутствовавшим показалось, что глаза казненного широко раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо, должно быть, там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!…» Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал его лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».

В 1902 году известный русский физиолог профессор А. А. Кулябко, после удачного оживления сердца ребенка, попытался провести и оживление… головы. Правда, для начала всего лишь рыбьей. Через кровеносные сосуды в аккуратно отсеченную голову рыбы пропускалась специальная жидкость -заменитель крови. Результат превзошел самые смелые ожидания: рыбья голова двигала глазами и плавниками, открывала и закрывала рот, проявляя тем самым все признаки того, что жизнь в ней продолжается.

Опыты Кулябко позволили его последователям продвинуться в области оживления головы еще дальше. В 1928 году в Москве физиологи С. С. Брюхоненко и С. И. Чечулин демонстрировали уже живую собачью голову. Подключенная к аппарату искусственного кровообращения, она ничем не напоминала мертвое чучело. К-огда на язык этой головы клали ватку, смоченную кислотой, обнаруживались все признаки отрицательной реакции: гримасы, чавканье, была попытка выбросить ватку. При вкладывании в рот колбасы голова облизывалась. Если на глаз направляли струю воздуха, можно было наблюдать реакцию моргания.

В 1959 году успешные эксперименты с отрезанными собачьими головами неоднократно проводил и советский хирург В. П. Демихов, утверждая при этом, что вполне реально поддерживать жизнь и в человеческой голове.
(продолжение в комментариях)